Камал МАКИЛИ-АЛИЕВ (Швеция),

доктор юридических наук, ассоциированный профессор

Гетеборгского университета

 

ДОКТРИНАЛЬНЫЕ РАБОТЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К НАУЧНОМУ ИССЛЕДОВАНИЮ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

 
Резюме. Статья посвящена анализу доктринальных работ, которые играют ключевую роль в развитии международного права прав человека. В ней рассматриваются основные теоретические подходы, предлагаемые различными учеными и практиками, а также их вклад в формирование правовых норм и стандартов. Автор акцентирует внимание на взаимодействии между научными исследованиями и практической реализацией прав человека, подчеркивая важность междисциплинарного подхода, который включает юриспруденцию, социологию и политологию.
В статье также анализируются ключевые концепции, такие как универсальность прав человека, их защитные механизмы и проблемы реализации на национальном уровне. Рассматриваются работы как классиков, так и современных исследователей, что позволяет выявить эволюцию мышления в области международного права. Автор приходит к выводу о том, что доктринальные исследования не только обогащают теоретическую базу, но и служат основой для практических изменений и реформ в сфере прав человека.
Ключевые слова: международное право прав человека, права человека, Устав ООН, принципы международного права, международная защита прав человека, Европейская Конвенция по Правам Человека
 
Международное право прав человека в качестве комплексной отрасли международного права является все еще слабоизученным аспектом современной доктрины международного права.
В российской доктрине, по мнению А.Х. Саидова, международное право прав человека понимается как международное право в области прав человека, т.е. совокупность принципов и норм, регулирующих международную защиту прав и основных свобод индивидов и представляющих собой международные стандарты в области прав человека для национального права. Он полагает, что международное право в области прав человека является отраслью международного публичного права. Его основу составляют договоры системы ООН, а также региональных организаций (основные – в системах Совета Европы, Африканского Союза и Организации Американских Государств). Он также отмечает, что международное право в области прав человека тесно связано с такими отраслями международного права, как право беженцев и международное гуманитарное право [1, с.10].
И.И. Лукашук в последней редакции своего учебника «Международное право» отмечает, что международное право прав человека является отраслью международного права, принципы и нормы которой регулируют сотрудничество государств в обеспечении прав человека [2, с.6].
Он считает данную отрасль новой, получившей развитие после принятия Устава ООН. Несмотря на свою короткую историю, эта отрасль, по мнению автора, заняла центральное положение в системе международного права. Не отступая от своего межгосударственного характера, международное право все более ориентируется на человека. И.И. Лукашук подчеркивает, что в этом нет противоречия, скорее можно говорить о закономерной связи. Уважение прав человека, демократия – важная гарантия мира. В международных актах подчеркивается, что уважение этих прав является основой всеобщего мира.
Именитый ученый полагает, что международное право призвано стать гомоцентричным, т.е. ориентированным на человека. Оно придало статус императивных норм принципам и нормам о правах человека. И исходит из того, что эти принципы и нормы должны обладать соответствующим статусом и в правовой системе государства. Государство не имеет права, «совершать какие бы то ни было действия, направленные на уничтожение или неправомерное ограничение любых международно-признанных прав и свобод» [3, с.108, п.1 ст.5].
Автор отмечает, что названные положения отражены и в Конституции Российской Федерации, которая придала особую юридическую силу общепризнанным принципам и нормам международного права о правах человека. Перечисление в Конституции РФ «основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина». Не должны «издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина» [4, ч.1 ст.17; ч.1 ст.55, ч.2 ст.55]. Однако международное право указывает не только на права, но и на обязанности человека в отношении своего государства. Недопустимо злоупотребление правами человека в ущерб правам государства. Всеобщая декларация прав человека установила, что каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное развитие его личности. Между правами государства и человека могут возникать противоречия. Задача состоит в том, чтобы гармонизировать их осуществление. Важная роль в этом принадлежит международному праву. Права государства и права человека должны осуществляться в соответствии с целями и принципами Устава ООН [5, ст.29].
И.И. Лукашук заключает, что налицо, таким образом, особый характер взаимодействия рассматриваемой отрасли международного права с внутренним правом государств, и, прежде всего, с конституционным правом. Общепризнанные принципы и нормы о правах человека стали общими принципами права, присущими как международному, так и внутреннему праву. Более того, и в том, и в другом случае они обладают высшей юридической силой. Ограничивающий их договор будет недействителен. Они не могут умаляться внутренними законами. Таким образом, И.И.Лукашук приходит к выводу, что международное право прав человека, воплотило высшие достижения конституционного права. Однако, с другой стороны, она оказывает растущее влияние на конституционное право, являясь важным фактором его демократизации.
С другой стороны, доктор юридических наук, Ю.В. Самович, рассматривает международное право прав человека как совокупность согласованных юридических принципов и норм, устанавливающих обязательный для государств объем прав и свобод индивида, регламентирующих систему международно-правовых гарантий соблюдения и восстановления данных прав в случае их нарушения со стороны государства, а также межгосударственное сотрудничество в области развития и укрепления уважения к правам и свободам человека [6, с.19].
Ученый отмечает, что в современном международном праве отмечается тенденция к регламентации национального механизма защиты прав и свобод индивида. Это демонстрируется большим числом документов, касающихся вопросов судебной защиты, оказания юридической помощи и т.д. Данные документы не обладают обязательной юридической силой и носят рекомендательный характер для государств, однако их принятие в рамках главных органов Организации Объединенных Наций позволяет предполагать, что они имеют вес вспомогательных средств для определения международно-правовых норм. Это подтверждается тем, что указанные акты подчеркивают то обстоятельство, что нарушение государствами содержащихся в них норм является нарушением одного из основных принципов jus cogens международного права, касающегося уважения и защиты прав человека. Таким образом, основной задачей международно-правового регулирования статуса личности является не выработка какого-либо нового комплекса прав, а поиск средств для наиболее полного осуществления и защиты уже, закрепленных в существующих международных документах, касающихся основных прав и свобод человека [6, с.21].
Таким образом, автор еще раз подчеркивает взаимосвязь и влияние международного права прав человека на отрасли конституционного права на национальном уровне, через установление национальных механизмов защиты прав и свобод.
С точки зрения международных организаций, например, Офиса Верховного Комиссара ООН по правам человека, государства вправе выбирать собственные механизмы эффективного выполнения своих международно-правовых обязательств и приведения своего внутреннего законодательства в соответствие с этими обязательствами. Поскольку государственные правовые системы значительно различаются в этом отношении, хотя и обладают некоторым сходством, каждый соответствующий национальный судья, прокурор и адвокат, должны знать о том, каким образом международно-правовые обязательства его государства включены в национальное право. 
Данный орган рекомендует не акцентироваться ни на теории монизма, ни на теории дуализма во взаимовлиянии международного права прав человека и конституционного права. Считается ли, международное право прав человека единой правовой системой совместимой с национальными институтами конституционного права или же нет (а значит, требуется имплементация норм), Офис рекомендует обращать внимание лишь на практику правоприменения как на международном, так и на национальном уровнях, так как полагает, что указанные теории являются архаичными и теряют популярность. Офис подчеркивает, что изменение роли международного права, в целом, и международного права прав человека, в частности, как и отношения к ним и их понимания с позиций конституционного права на внутригосударственном уровне привели к тому, что оно все чаще применяется национальными судами.
Офис отмечает тенденцию со стороны государств по принятию помощи со стороны международных и региональных организаций в области приведения своего конституционного и иного законодательства в соответствие с международно-правовыми обязательствами в области международного права прав человека [7, с.25].
Таким образом, Офис Верховного Комиссара ООН по правам человека, рассматривает влияние международного права прав человека с позиций универсального права на защиту, применяющееся в национальных судах с учетом международно-правовых норм, которые государства обязаны использовать при отправлении правосудий. Следует отметить, что данных подход популярен и в российской доктрине, хотя и присутствует также и в западной доктрине.
Федорчук Я.Ф. в диссертации кандидата юридических наук «Специальные принципы международной защиты прав человека» [8], отмечает, что одним из наиважнейших направлений развития международного сотрудничества после принятия Устава Организации Объединенных Наций была разработка и утверждение универсальных стандартов в области прав и свобод человека. Человечество, пережившее страдания Второй мировой войны, уже не могло считать задачу защиты достоинства и прав человека второстепенным делом. Прямая связь гуманитарных проблем и задачи предотвращения войн стала как никогда очевидной. И не случайно важнейшей целью ООН, согласно ее Уставу, стала решимость утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности.
На сегодня уже сложилась довольно обширная нормативная база для согласованных международных действий по обеспечению и защите основных прав и свобод человека. И хотя процесс совершенствования этой базы еще не завершен, международное сообщество вступило в период практического применения уже выработанных норм по защите прав и свобод человека в интересах общечеловеческого и национального прогресса, в интересах конкретного человека.
Главной ценностью в правовом государстве выступают надежно защищенные и последовательно осуществляемые права и свободы человека. Главной ценностью сообщества правовых государств также должны быть интересы и права каждого человека в условиях исключения возможности возникновения вооруженных конфликтов, уважения прав и достоинства всех наций.
По мнению автора, именно поэтому особенно важно надлежащим образом исполнять международные соглашения в гуманитарной области. Однако здесь налицо возникновение серьезных проблем, имеющих объективный характер. Эти проблемы могут стать преградой развитию межгосударственного сотрудничества по обеспечению и защите прав и свобод человека в тот момент, когда государства готовы преодолевать политические и иные барьеры [8].
Особую важность приобретает, в частности, проблема единообразного толкования и применения международных договоров по защите прав человека. Дело в том, что сегодня имеется значительное число таких документов, часто посвященных регулированию одних и тех же вопросов. Обязательства государств в соответствии с этими соглашениями, в ряде случаев, различны по объему [6]. Иногда государства проявляют стремление рассматривать свои обязательства таким образом, что, по сути, выхолащивается их главное содержание, их смысл. При этом используются ссылки на те или иные международные документы, открывающие, по мнению таких государств, путь к снижению стандартов в области прав человека.
К этому следует добавить и то, что, в силу национальных, духовных и культурных традиций, некоторые группы государств, склонны вкладывать в общепризнанные стандарты по правам человека очень разное содержание. Это обстоятельство также является серьезной потенциальной угрозой эффективности соответствующих норм.
Кроме этого, различные международные органы, учрежденные на основе международных соглашений и наделенные компетенцией контрольной деятельности в сфере защиты прав человека, дают свое толкование тем или иным международно-правовым нормам. Одним из способов развития подходов в этой связи может послужить выделение и последовательное воплощение в правоприменительной практике наиболее важных принципов международного права прав человека, составляющих базис нормативной основы решения гуманитарных проблем.
И. Мурару и Г. Янку в своей монографии «Drepturile, libertăţile şi îndatoririle constituţionale», определяют право на защиту, как традиционно фундаментальное право в истории развития института прав и свобод человека, закреплённое в конституциях большинства стран мира, хотя и отмечают, что не во всех конституциях право на защиту относится к разделу, отвечающему за права и свободы. В конституциях некоторых государств Южной Европы право на защиту традиционно закрепляется в виде принципа осуществления правосудия и находится в разделе, охватывающем судебные органы [9, с. 39-44].
Характеристика права на защиту с точки зрения конституционного права популярна и в правовой доктрине Республики Молдова, К. Дима, Г. Потривицу в «Dreptul la apărare», К. Олтяну в «Principiile siguranţei persoanei» и Т. Осояну, в своих публикациях фокусируются именно на данном нексусе международного права прав человека и конституционного права. В тоже время, румынский ученый В. Дабу, в своей книге «Despre dreptul şi arta apărării», характеризует право на защиту не только как   совокупность процедурных прав и правил, которые могут быть использованы лицом для реализации защиты против предъявленных ему обвинений, но и как способность данного лица опровергнуть предъявленные обвинения и доказать необоснованность данных обвинений [10, с.9-12].
Мнения указанных ученых подтверждаются и итальянскими учеными Б. Конфорти и Ф. Франциони, которые полагают, что международное право прав человека должно применятся в национальных судах и регламентироваться национальными отраслями конституционного права для реализации права каждого человека на защиту своих неотъемлемых универсальных прав. Более того, авторы считают, что национальные суды должны иметь возможность напрямую применять международное обычное право прав человека [11, с.4].
Более того, попытки рассматривать влияние отраслей международного права на конституционное право проводятся чаще всего на локальном уровне применительно к одному государству, а не глобально в рамках системного подхода. Например, молдавский исследователь В. Пырлог, в своей диссертационной работе «Совместимость Европейской Конвенции по правам человека с Конституцией Республики Молдова в области свободы выражения мнения», предпринимает попытку анализа влияния европейского права прав человека на данный институт конституционного права Республики Молдова [12, с.26]. Как видно объектами исследования являются региональная система прав человека и национальны институт конституционного права одного государства.
Отмечая существенный вклад в исследовании проблематики прав человека молдавских ученных, заслуживают внимания некоторые работы.
Так, Теодор Кырнац и Мария Кырнац в работе «Protecţia juridică a drepturilor omului» [13, с.8] отмечают что, будучи существенно привязана к политическим явлениям, проблематика прав человека представляет собой в первую очередь социальный аспект. По их мнению, для понимания феноменов появления и развития концепции прав человека данный процесс необходимо рассматривать через призму исторического развития человечества. А для этого в свою очередь необходимо обратиться к процессу развития философских и исторических идей характерных самому человеку [13, с.9].
В работе детально рассматривается проблематика прав человека. В целях должного понимания данного института представляющий предмет изучения в одинаковой мере, как для конституционного, так и для международного права, авторы рассматривают развитие политической и юридической концепции прав человека, теоретические аспекты института прав человека, применяемые принципы в области прав человека и т.д.
Отдельно рассматриваются категории прав и свобод, регулируемых Конституцией Республики Молдова. Представляют также интерес главы, посвященные национальным и международным юридическим механизмам соблюдения прав и свобод человека.
В целях рассмотрения широкого спектра юридических инструментов, гарантирующих права человека на национальном, региональном и универсальном уровнях были изучены основные международные региональные и универсальные источники, инструменты и системы защиты прав человека. Преследуя указанные цели, авторы, сосредоточились также на проблематике защиты прав отдельно взятых категорий лиц – женщин, детей и т.д. В равной степени поставленная задача была достигнута путем рассмотрения механизмов защиты различных категорий меньшинств – национальных, этнических, сексуальных и т.д.
В другой работе «Drept constituţional» [14], Теодор Кырнац посвящает несколько глав проблематике прав человека – гражданство Республики Молдова; правовой статус иностранцев в Республике Молдова; основные права, свободы и обязанности; институт омбудсмена в Республике Молдова. Естественно, что проблематика прав человека проходит красной нитью по всей работе, но мы отметили несколько глав, поскольку они непосредственно относятся к исследуемой теме.
Автор указывает, что права человека являются реальностью и олицетворяют собой деятельность человечества на всем своем протяжении в рамках правового государства [14, с.268]. Целью правового государства является обеспечение прав любого лица без какой-либо дискриминации по различным критериям.
На современном этапе права человека стали объектом исследования гуманитарных наук, таких как конституционное право, философия, теория государства и права, международное право и т.д.
С концептуальной точки зрения права человека являются многопрофильным феноменом. Во-первых, права человека могут трактоваться как система идей, концепций о мире, основанные на принципе гуманности. Во-вторых, права человека представляют собой способ защиты от посягательств со стороны государства. В случаях, когда права человека массово нарушаются государством, международное сообщество прибегает к системе политического, экономического или военного давления на данное государство [14, с.271].
В рамках конституционной системы Республики Молдова, институт основных прав и свобод граждан основывается на принципах, отраженных в Конституции, либо они подразумеваются [14, с.274].
Профессор Андрей Смокинэ в работе «Istoria universală a statului şi dreptului» [15] в равной мере косвенно касается проблематики прав человека. Это продиктовано тем, что восприятие концепции прав человека невозможно вне изучения понятий государства и права. Развитие государства и права основывалось на продвижении идеи прав человека, будь то в философском, политическом, религиозном, юридическом толковании. Работа в этом смысле представляет особый интерес, особенно в контексте описания развития государства и права в таких странах как Англия, Франция, США, но в одинаковой мере и в других государствах на которые повлияли названые страны, будь то непосредственно, либо косвенно.
Профессор Георге Костаке в работе «Direcţii prioritare ale edificării statului de drept în Republica Moldova» [16] также косвенно касается рассматриваемой темы. Несмотря на то, что работа не посвящена непосредственно проблематике прав человека, она представляет особый интерес, в первую очередь, через призму места и роли концепции прав человека в рамках создания правового государства в Республике Молдова.
Оценивая неоспоримую роль Конституции в становлении правового государства, автор отмечает, что принимая с самого начала Основной Закон государства, Конституция, несмотря на все революции, реформы, соревнования политических сил, различные политические доктрины, особенности права в различных государствах, остается основным элементом любой национальной правовой системы [16, с.77].
 Автор считает, что особая роль Конституции как Основного Закона государства начинается с самого текста представляющего основной источник политической системы, политической власти – естественная реальность любого социально-государственного устройства; юридическая основа всего законодательства, источник национальной правовой системы, прав и свобод гражданина [16, с.79]. В то же время, Конституция рассматривает основные принципы экономической, политической, социальной и юридической жизни в соответствии с основными ценностями, защищаемые государством.
Относительно прав и свобод человека и гражданина, автор отмечает особенную функцию Конституции, ориентированную на их обеспечение – функция защиты прав человека [16, с.94].
В заключение о роли Конституции в процессе становления правового государства, автор считает, что государство должно взять на себя всю полноту ответственности по поднятию уровня политической и юридической культуры членов общества, в целях создания необходимых материальных и экономических условий для нормальной жизни, для обеспечения разностороннего развития индивидов, реализации их основных прав и свобод.
Сергей Цуркан, в статье «Reglementarea constituţională a principiului caracterului excepţional al restrângerii exercitării unor drepturi şi libertăţi fundamentale» [17, с.90-97] отмечает, что основные права и свободы человека на современном этапе представляют собой универсальные ценности для всего человечества, гарантированные Конституциями государств, а также международными договорами, регионального и универсального характера, указывая на их неприкосновенность и неотчуждаемость [17, с.90]. Права и свободы, предусмотренные основным законом, не могут быть пересмотрены в целях их изъятия либо каким-то образом отрицательного влияния на основные права и свободы. Однако, в определенных исключительных ситуациях, непосредственно регулируемых, некоторые права и свободы могут стать объектом ограничения. Таким образом, по мнению автора, принцип исключительного характера сокращения некоторых прав и свобод представляется основным принципом регулирующего институт прав человека, находя свое подтверждение в Конституции Республики Молдова, а также в некоторых важных международных договорах.
В другой статье, «Aspecte privind consolidarea drepturilor fundamentale ale omului în Constituţiile statelor Uniunii Europene» [18, с.234-237], Сергей Цуркан отмечает, что Европейский Союз основан на универсальных и неотчуждаемых ценностях человеческого достоинства – свобода, равенство, солидарность, демократия и правовое государство. Европейский Союз ставит личность в основу своих действий, создавая пространство свободы, безопасности и справедливости. Исходя из аксиомы, что человек создает государство, имеющий одну обязанность – обслуживать человека, сохранять и развивать общие ценности – защита основных прав и свобод личности является приоритетом для Конституций государств Европейского Союза, выделяя две общие тенденции:
ü  поддерживается политика расширения участия граждан в процессе осуществления государственной власти;
ü  данные Конституции обладают явным социальным оттенком, отмечая социальные и экономические права человека, а также предусматривая конституционные гарантии их соблюдения [18, с.234].
Представляет интерес статья Капитанова А.И. «Механизм ООН по защите прав человека» [19, с.164], в которой автор отмечает, что среди заслуг ООН следует отнести и принятие ряда Конвенций по правам человека, которые в совокупности с Уставом ООН являются сегодня правовой основой функционирования Организации в данной сфере [19, с.166]. Перечень включает, прежде всего, шесть Конвенций:
1)      Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказания за него (1948);
2)      Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации (1965);
3)      Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (1979);
4)      Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (1984);
5)      Конвенция о правах ребенка (1989);
6)      Конвенция о статусе беженцев (1951) и Протокол, касающийся статуса беженцев (1971).
В рамках каждого из перечисленных источников международного права созданы комитеты независимых экспертов, которые осуществляют контроль за выполнением этих договоров, включая рекомендации государствам по их имплементации.
По мнению автора, в строго юридическом смысле, права человека нарушаются только тогда, когда действие или бездействие вменяется в вину государству, поэтому привлечение к ответственности возможно через судебные, квазисудебные или политические механизмы, предусматривающие, например, процедуры индивидуальных сообщений в рамках некоторых договоров по правам человека [19, с.167]. Отметим, что современная система различных органов, созданных в соответствии с Уставом ООН или международными договорами по правам человека, представляют собой единый механизм. Система ООН постоянно совершенствуется. Так, Центр по правам человека, являющимся одним из главных инструментом Организации с 1982 года, был преобразован в Управление Верховного комиссара по правам человека (Женева). В 1994 году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о создании поста Верховного комиссара по правам человека, руководствуясь рекомендацией Всемирной конференции по правам человека проходившей в Вене в 1993 году [20].
Работа на местах и техническое сотрудничество рассматриваются в системе ООН как два высокоэффективных средства. В нескольких государствах, как например Колумбия, Бурунди, Камбоджа открыты представительства Верховного комиссара ООН по правам человека, со многими государствами согласованы программы технического сотрудничества, оказывается содействие в создании национальных правозащитных организаций. Под влиянием ООН на региональном уровне были приняты такие договоры как Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950), Американская конвенция о правах человека (1969), Африканская хартия прав человека и народов (1981), Конвенция СНГ о правах и основных свободах человека (1995) [21].
Заслуживает также внимание статья Лимонниковой М.И. «Вклад Венецианской комиссии Совета Европы в совершенствование механизмов защиты прав человека в Европе» [22, с.172]. Представляет интерес анализ Венецианской комиссией влияния Хартии основных прав Европейского союза. Вместе с тем отметим, что исследование было проведено до принятия Лиссабонского договора и поэтому Хартия рассматривалась как юридически необязательной. На тот момент, Венецианская комиссия проанализировала Хартию и ее влияние в рамках Заключения «О влиянии юридически обязывающей Хартии основных прав ЕС на систему защиты прав человека в Европе» (2003 г.) [23]. По мнению многих экспертов, Заключение Венецианской комиссии является ценным руководством для юристов, поскольку оно указывает на те реальные трудности, с которыми они могут столкнуться которые в свою очередь вызваны сосуществованием двух систем защиты прав человека на территории Европейского Союза.
В азербайджанской и грузинской доктринах прослеживаться интересный подход к конституционному праву и его взаимодействию с международным правом прав человека.
Айтен Мустафаева в своей книге «Защита гражданского населения в период вооруженных конфликтов в международном гуманитарном праве и законодательстве Азербайджанской Республики» [24], отмечает, что большое значение для развития законодательства Азербайджана послужило включение в Конституцию государства норм, отражающих международное гуманитарное право [24, стр.6].
Автор полагает, что несомненным успехом основного закона государства – Конституции Азербайджанской Республики, стало наличие норм, которые позволяют разрешать коллизии, возникающие между международным договором и национальным законом на основании принципа lex posteriori derogate legi priori, когда международные договора обладают преимуществом над любыми нормативно-правовыми актами, вступившими в силу до или после присоединения к данному международному договору [70, с.106].
Более того, далее в работе А. Мустафаева отмечает, что внеся соответствующие изменения в Конституцию, Азербайджанская Республика выполнила основную часть своих обязательств в соответствии с международным правом прав человека, заключавшихся во внесении в национальное законодательство основных принципов международной защиты прав человека и следования определенным стандартам [24, с.95].
Автор особо выделят определяющую роль Конституции как проводника всеобще принятых норм и принципов международного права прав человека в национальное законодательство страны, и приводить в пример Уголовный Кодекс Азербайджанской Республики, где в статье 1.2 такое положение дел нашло свое прямое отражение. Далее автор признает значимость конституционных норм для отправления правосудия на основе международных норм и стандартов [24, с.111]. Схожих взглядов придерживается грузинский автор Б. Накашидзе в своих работах о государственном суверенитете и проблемах международного управления [25, с.13-20].
Другой азербайджанский ученый, Амир Алиев в своей работе «Müasir beynəlxalq hüquqda insan hüquqları, əhali və miqrasiya problemləri» [26], отмечает, что международное сообщество давно пришло к консенсусу по поводу фундаментальных прав и свобод человека, которые стали ключевой категорией для имиджа любого государства. В тоже время имплементация основных принципов прав человека в конституции различных государств уже сложилась в качестве международного обычая – особенно в случае с современными «молодыми» государствами [26, с.33].
При этом, автор отмечает, что наличие конституционных норм, устанавливающих режим примата международного права над национальными нормативно-правовыми актами (за исключением Конституции) является неоспоримым преимуществом Конституции Азербайджанской Республики, так как это позволяет национальному законодательству быть более адаптивным к международным реалиям и трендам в международном права, особенно в областях прав человека, социальных реформ и миграции [26, с.48].
А. Алиев полагает, что не только имплементация норм международного права прав человека, но и их эффективная судебная защита, являются залогом эффективного функционирования конституционных механизмов правоприменения. В этом смысле невозможно переоценить вклад Конституционного Суда, конституционно-наделенного полномочиями по защите основных прав и свобод человека, что нашло свое отражение и в соответствующем субконституционном законодательстве [26, с.132].
В тоже время, в азербайджанской доктрине звучит и ответ на критику взаимовлияния конституционного права и международного права прав человека. Намик Алиев в своей книге «Международное право и Нагорно-Карабахский конфликт» [27], отмечает, что доктрина конституционного и международного права достаточно консервативна в своих дефинициях, но при этом никакой критики не выдерживают идеи о недееспособности международно-правовых норм [27, с.74].
Н. Алиев однозначно утверждает, что именно международно-правовые нормы нашли свое отражение в конституционных положениях многих государств в виде принципа того, что часть народа не может принимать решения, имеющие судьбоносные решения для всего народа [27, с.51], так как нет конституционного понятия принадлежности власти лишь части народа.
Далее, в логическом продолжении рассуждения автор утверждает, что легитимный процесс формирования волеизъявления народа и основанный на нем законодательный процесс являются необходимыми и определяющими условиями государственного строительства [27, с.31]. С таким подходом соглашается, и грузинский автор Леван Алексидзе в своей работе посвященной абхазской проблематике [28, с.266-293].
Однако, существует и несколько иной взгляд в доктрине. Азербайджанский ученый Низами Сафаров в своей книге «Проблемы обеспечения совместимости Римского Статута Международного Уголовного Суда и национальных правовых систем (опыт законодательства Азербайджанской Республики)» [29], считает, что соответствующая статья Конституции Азербайджана и провозглашает, что международные договора Азербайджанской Республики являются неотъемлемой частью правовой системы государства, это вовсе не означает во всех без исключения случаев прямого действия указанных актов. Данное положение не следует трактовать таким образом, будто все международные договора могут прямо реализовываться во внутригосударственной правоприменительной практике, тем более, когда речь идет о ситуациях, когда создаются коллизии между положениями международных договоров и актов национального законодательства [29, с.9].
При этом, далее автор несколько противоречит себе же, когда далее утверждает, что согласно другим нормам Конституции Азербайджана, при возникновении противоречий между нормативно-правовыми актами, входящими в систему законодательства Азербайджанской Республики и межгосударственными договорами, стороной которых является Азербайджанская Республика, применяются международные договора. Автор пытается оправдать положение тем, что эти же нормы исключают из сферы своего действия Конституцию и акты, принятые путем референдума, т.е. договоры не могут обладать приоритетом над ними [29, с.9].
Н. Сафаров полагает, что данные конституционные положения не устанавливают примата международного права и в действительности они лишь призваны решать возможные коллизии между правилами международного договора и нормативно-правовыми актами Азербайджанской Республики. Кроме этого, автор считает, что тут речь идет не о всех международных договорах, а только о тех, которые непосредственно применимы к внутригосударственным отношениям и не требуют для этого дальнейших национально-правовых имплементационных мер [29, с.10].
Н. Сафаров также отмечает, что определение конкретных способов и средств реализации норм международного права относится к исключительной компетенции государства и отличается существенным разнообразием. Для международного права важно неукоснительное соблюдение государством своих международных обязательств, при этом государство само избирает приемлемые для этого способы в своей конституционно-правовой плоскости [29, с.11].
Несмотря на подобную позицию (с которой трудно согласится), автор все же признает, что как показывает практика, международные договора воплощают в себе наиболее продуктивные и передовые правовые подходы, являющиеся отражением положительного национального и международного опыта, а их использование законодателем, даже в том случае, если указанные договора еще не ратифицированы, способно только обогатить содержание актов, принимаемых на внутригосударственном уровне [29, с.16].
Другой азербайджанский автор, Вафаддин Ибаев в своей книге «Beynəlxalq humanitar hüquq» [30], отмечает, что Азербайджанская Республика приняла на себя обязательства по выполнению положений заключенных ею международных договоров с принятием своей Конституции и отражении в ней соответствующих положений. При этом очевиден тот факт, что Азербайджанская Республика строит свою государственность именно на принципах, установленных международно-правовыми нормами, что также получило свое конституционное закрепление [302, с.449].
При этом В. Ибаев полагает, что хорошим примером отражения норм международного гуманитарного права в азербайджанском законодательстве, является имплементация норм Женевских Конвенций 1949 г. в национальное уголовное право. При этом имплементация указанных норм не проходила в узком спектре международно-признаваемых «серьезных нарушений Женевского права», а в более широком смысле. То есть, законодатель расширил круг нарушений Женевских Конвенций, которые на внутригосударственном уровне признавались бы уголовными деяниями [30, с.452-454].
Автор, приводит в качестве другого хорошего примера – универсальную юрисдикцию, отмечая, что именно этот механизм международного правоприменения способен отражать прозрачность взаимовлияния конституционного и международного права, когда речь идет о преступлениях, признаваемых противоправными деяниями по всему миру и порицаемых международным сообществом во всей его полноте. В дополнение к своему аргументу автор также приводит соответствующие положения Европейской Конвенции по Правам Человека [30, с.456]. Схожее мнение прослеживается и в работе грузинского ученого Бадри Накашидзе посвященной международному праву во времена военно-политического кризиса [25, с.22-24].
Другой грузинский ученый Л. Матарадзе в своей работе посвященный равноправию и самоопределению народов в международном праве отмечает, что данные принципы явились катализатором имплементации большого количества международных норм в современные конституции и акты независимости различных государств. Именно эти принципы в свое время явились юридической основой для начала процесса деколонизации и формирования новых независимых государств, которые начали строить свое внутреннее право на основании международных норм и основополагающих принципов международного права и международных обычаях [31, с.8-11].
Автор отмечает также, что влияние конституционного права ведущих государств на формирование общепризнанных принципов международного права также велико ввиду проникновения неолиберальной мысли в букву и дух норм и принципов, продекларированных в Уставе ООН [31, с.9].
Другой грузинский автор Г. Хатидзе в своей работе посвященной правовым основам миротворческих операций ООН отмечает, что нормы международного права, часто со временем трансформируются в международный обычай и действуют как нормы обязательные к исполнению любым государством. В этом смысле происходит процесс уравнивания норм международного обычая и национальных норм конституционного права, позволяющих регулировать отношения в государстве на национальном уровне. Такое положение дел необходимо учитывать и при проведении ООН международной миротворческой операции. Основополагающие принципы для проведения таких операций следуют, прежде всего, и Устава ООН и мандата организации по поддержанию международного мира и безопасности [32, с.85-96].
В западной доктрине подход к взаимовлиянию международного права прав человека и конституционного права приобрел несколько иной характер.
Рона К.М. Смит в своей ключевой работе по международному праву прав человека считает, что данная отрасль права вообще стала дисциплиной отдельной от международного публичного права. Более того, автор отделяет доктрину международного права прав человека в период функционирования Лиги Наций и доктрину периода после создания ООН, обосновывая это фундаментальным различием подходов и установлением принципов универсальности и запрета дискриминации [21, с. xv, 5].
В тоже время, Д. Реман настаивает на том, что развитие международного права прав человека усилило роль негосударственных субъектов в международном праве. Хотя государства продолжают оставлять за собой роль центральных игроков международном праве, с развитием международного права прав человека, они были вынуждены создавать правовую сеть (систему правовых норм) прав человека, вступая между собой в большое количество различных договоров и соглашений. Ученый полагает, что в то время, когда международно-правовые нормы обязывают государства в праве международных договоров, международном обычно праве или в сфере общих принципов международного права, характер международного права прав человека остается sui generis [33, с. 5, 14].
Одновременно, Д. Вейсброд и Кони де ла Вега полагают, что в виду того, что государства пришли к консенсусу по поводу того, какие действия нарушают международное право прав человека, влияние на конституционное право различных государств увеличилось с трех позиций:
1) имплементация норм и принципов международного права прав человека в национальные отрасли конституционного права;
2) толкование конституционного права в консенсусе с такими нормами и принципами, и
3) применение данных норм таким образом, чтобы не подвергаться национальной и/или международной критике.
Они также соглашаются с Д. Реман в вопросе увеличения роли международных и неправительственных организаций, а также индивидов в международном праве прав человека объясняя это глобальным развитием определенных институтов конституционного права [34, с. 6, 8].
С другой стороны, К. Добблер указывает на то, что взаимовлияние конституционного права и международного права прав человека объясняется схожестью факторов их развития как отраслей права. Автор отмечает, что обе отрасли права в своем развитии исключительно сильно зависят от правовых инструментов и решений судебных (или квази-судебных) органов, а также других авторитетных источников принятия решений. Фактически Добблер указывает на логику параллельного развития указанных отраслей права. Добблер, в тоже время, рассматривает и конституции различных государств на предмет их частичного переплетения с международным правом в области прав человека. Хотя он и не рассматривает ситуацию с точки зрения сравнительного правового анализа, он все же отмечает, наличие институтов права прав человека в конституциях некоторых государств и подчеркивает влияние международного права на национальные институты конституционного права данных государств [35, с.7, 11]. 
Например, А. Лестер полагает, что развитие международной юриспруденции и сравнительного правоведения усилило применение норм международного права (в частности международного права прав человека) в национальных отраслях права – в особенности конституционного [36]. С ним соглашается К. Кноп, утверждающая, что конституционное право, и юриспруденция постоянно обогащаются международными нормами, а сравнительная методология служит дополнительным подспорьем и руководством в данном процессе [37].
Более того, в западной доктрине речь зачастую идет об обратном феномене – т.н. глобализации и интернационализации конституционного права. В данном ключе, М.Тушнет утверждает, что под глобализацией конституционного права понимается глобальное распространение определенных конституционных ценностей и прав, получивших постоянно растущее международное признание, в сочетании с переплетением и унификацией конституционных норм по всему миру [38, с. 386]. В тоже время, Г. Шварц полагает, что интернационализация международного права – это взаимодействие и взаимопроникновение международного публичного права (в том числе и международного права прав человека) и национальных отраслей конституционного права, что подтверждается постоянно растущим уровнем инкорпорации правовых норм международного права прав человека в национальные отрасли конституционного права государств [39, с. 46-49].
 
Библиография:
 
1. Саидов А.Х. Международное право прав человека. Учебное пособие. - Москва: М-Пресс, 2002. - 284 с.
2. Лукашук И.И. Международное право: особенная часть. Изд. 6-е, перераб. и доп. - Москва: Волтерс Клувер, 2018. - 268 с.
3. Права человека: сборник международных документов. - Варшава: Хельсинский фонд по правам человека, 2021. - 392 с.
4. Конституция Российской Федерации, принятая в 1993 г. [online] - http://www.constitution.ru/ (последнее посещение 08.11.2023).

5. Всеобщая декларация прав человека, ООН, 1948 [online] -http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declhr.shtml (последнее посещение 05.11.2023).

6. Международное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. проф. Р.М. Валеев и проф. Г.И. Курдюков. - Москва: Статут, 2020. - 640 с.
7. Павлова Л. Специфика нормотворчества в области прав человека. - Белорусский журнал международного права и международных отношений, 2002, № 4 [online] - http://evolutio.info/content/view/519/53/ (последнее посещение 22.11.2023).
8. Федорчук Я.Ф. Специальные принципы международной защиты прав человека. Автореферат диссертации кандидата юридических наук. - Москва. 2002 [online] - http://www.dissercat.com/content/spetsialnye-printsipy-mezhdunarodnoi-zashchity-prav-cheloveka (последнее посещение 14.12.2023).
9. Muraru I., Iancu Gh. Drepturile, libertăţile şi îndătoririle constituţionale. - Bucureşti, 1992. - 338 p.
10. Dabu V. Despre dreptul şi arta apărării. - Bucureşti: Regia autonomă „Monitorul Oficial”, 1994. - 248 p.
11. Conforti B., Francioni F. Enforcing International Human Rights in Domestic Courts. - The Hague: Martinus Nijhoff Publishers, 1997. - 529 p.
12. Пырлог В. Совместимость Европейской Конвенции по правам человека с Конституцией Республики Молдова в области свободы выражения мнения. Автореферат. - Chisinau: PRINT-CARO, 2013. - 48 с.
13. Cârnaţ T., Cârnaţ M. Protecţia juridică a drepturilor omului. - Chişinău: Reclama, 2018. - 380 p.
14. Cârnaţ T. Drept constituţional. - Chişinău: Print-Caro, 2020. - 513 p.
15. Smochină A. Istoria universală a statului şi dreptului. - Chişinău: F.E.-P. Tipografia Centrală, 2019. - 552 p.
16. Costache Gh. Direcţii prioritare ale edificării statului de drept în Republica Moldova. - Chişinău: F.E.-P Tipografia Centrală, 2019. - 327 p.
17. Ţurcan S. Reglementarea constituţională a principiului caracterului excepţional al restrângerii execritării unor drepturi şi libertăţi fundamentale. În: Materialele conferinţei ştiinţifico-practice internaţionale „Metode şi forme de racordare a cadrului juridic al Republicii Moldova şi al Uniunii Europene în materie de azil”. Chişinău. 10.12.2010, p.90-97.
18. Ţurcan S. Aspecte privind consacrarea drepturilor fundamentale ale omului în Constituţiile statelor Uniunii Europene. În: Materialele conferinţei ştiinţifico-practice internaţionale „Dreptul internaţional umanitar la 60 de ani de la semnarea Convenţiilor de la Geneva”. Chişinău. 30-31 octombrie 2009, p.234-237.
19. Капитанов А.И. Механизм ООН по защите прав человека. В: Российский Ежегодник Международного Права. 2008. - Санкт-Петербург: Россия-Нева, 2009, с.164-171.
20. Evatt E. Ensuring Effective Supervisory Procedures: The Need for Resources. P. Alston and J. Crawford (eds.) UN Human Rights Treaty Monitoring. - Cambridge: Cambridge University Press, 2020. - 660 p.
21. Smith Rh. International Human Rights Law. 9^th ed. - Oxford University Press, Oxford, 2022. 583 p.
22. Лимонникова М. А. Вклад Венецианской комиссии Совета Европы в совершенствование механизмов защиты прав человека в Европе. В: Российский Ежегодник Международного Права. 2008. - Санкт-Петербург: Россия-Нева. 2009, с.171-181.
23. Opinion on the Implications of a Legally-binding EU Charter of fundamental rights on Human Rights Protection in Europe, Venice, 12-13 December 2003, CDL-AD (2003) 22.
24. Мустафаева А. Защита гражданского населения в период вооруженных конфликтов в международном гуманитарном праве и законодательстве Азербайджанской Республики. Институт по правам человека Национальной Академии Наук Азербайджана. Баку: Nurlar, 2008. - 166 с.
25. Накашидзе Б. Военно-политические кризисы и международное право. В: Вестник Московского университета. Сер. 21. Управление (государство и общество), Москва, 2007, № 4, с.22-24.
26. Əliyev Ə. Müasir beynəlxalq hüquqda insan hüquqları, əhali və miqrasiya problemləri. - Bakı: NAT Co. Publishing, 2007. - 418 c.
27. Алиев Н. Г. Международное право и нагорно-карабахский конфликт. - Москва: Вече, 2013. - 176 с.
28. Алексидзе Л. Правовые аспекты абхазской проблемы в свете документально подтвержденного, а не фальсифицированного исторического опыта и современного международного права. В: Московский журнал международного права, 1998, № 3, с.266-293.
29. Сафаров Н. Проблемы обеспечения совместимости Римского Статута Международного Уголовного Суда и национальных правовых систем (опыт законодательства Азербайджанской Республики). - Баку: Юридическая литература. 2002. - 196 с.
30. İbayev V. Beynəlxalq humanitar hüquq. - Bakı: Hüquq ədəbiyyatı. 2001. - 496 c.
31. Матарадзе Л. Принцип равноправия и самоопределения народов в международном праве. В: Политика (Москва), 1993, N10-11, с.8-11.
32. Hatidze G. The Legal Basis and Guiding Principles of United Nations Peacekeeping Operations.  ხელისუფლება და საზოგადოება : ისტორია, თეორია, პრაქტიკა / ღია დიპლომატიის ასოციაციის სამეცნიერო ჟურნალი. - თბილისი, - N3(19), 2011. - გვ.85-96.
33. Rehman J. International Human Rights Law. 4^th ed. - Pearson Education Limited, Harlow, 2020. - 432 p.
34. Weissbrodt D. Connie de la Vega. International Human Rights Law: An Introduction.  - Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2017. - 364 p.
35. Doebbler C. Introduction to International Human Rights Law. - CD Publishing, Washington DC, 2017. - 419 p.
36. Lester A. The Overseas Trade in the American Bill of Rights. 88 Columbia Law Review, 537 (1988).
37. Knop K. Here and There: International Law in Domestic Courts. 32 New York University Journal of International Law and Politics, 501 (2020).
38. Tushnet M. The Inevitable Globalization of Constitutional Law. In: 49 Virginia Journal of International Law, 985 (2009), p.382-393.
39. Schwartz H. The Internationalization of Constitutional Law. 10 HUM. RTS. BRIEF 10 (2003). 531 p.
 
 
 

Kamal MAKILI-ALIYEV (Sweden),

Doctor of Law, Associate Professor of the

University of Gothenburg 

 

DOCTRINAL WORKS RELATED TO THE SCIENTIFIC STUDY OF INTERNATIONAL HUMAN RIGHTS LAW

 
Summary. The article is devoted to the analysis of doctrinal works that play a key role in the development of international human rights law. It examines the main theoretical approaches proposed by various scientists and practitioners, as well as their contribution to the formation of legal norms and standards. The author focuses on the interaction between scientific research and the practical realization of human rights, emphasizing the importance of an interdisciplinary approach that includes jurisprudence, sociology and political science.
The article also analyzes key concepts such as the universality of human rights, their protective mechanisms and problems of implementation at the national level. The works of both classics and modern researchers are considered, which allows us to identify the evolution of thinking in the field of international law. The author concludes that doctrinal research not only enriches the theoretical base, but also serves as a basis for practical changes and reforms in the field of human rights.
Keywords: international human rights law, human rights, UN Charter, principles of international law, international protection of human rights, European Convention on Human Rights